«Зачем этим заниматься, если не по любви?» — Юлия Витрук
про карьеру актрисы и гастроли МХТ в Петербурге

— Я думаю, это божье провидение, ведь я никогда не знала, что есть такая профессия — артист, во многом из-за того, что я родилась в селе Горнозаводск на острове Сахалин, где не было театральной культуры и даже кинотеатров, как итог: у меня не было кумиров ни в кино, ни в театре. 
В 17 лет я переехала в Петербург, где отучилась 5 лет в университете культуры и искусства, ныне он институт культуры под кодовым названием «кулёк», и получила первое высшее — менеджмент в сфере культуры, а в 23 года отправилась в Москву, поэтому Петербург мне очень близок, именно здесь я повзрослела из совсем девчонки в юную девушку. 
Уже в Москве, будучи в музыкальной группе, продюсеры повели нас на актёрское мастерство перед съёмками клипа, и я поняла: «Вот оно! Я нашла, чем я хочу заниматься!». Мне так понравились упражнения, что я решила продолжить занятия с педагогом, позже он мне сказал: «Юля, хватит, иди и поступай». Я сначала подумала что он сошел с ума, но пошла, и у меня получилось поступить на дополнительное образование, это форма образования для взрослых людей, которые закончили актёрское в других городах и могут приехать в Щуку (Театральный институт имени Бориса Щукина) для знакомства с вахтанговской театральной школой. Я год проучилась на вечернем отделении, но не хватало занятий, и в 26 лет мне удалось поступить на очное образование в этот же институт.

— К сожалению, когда в 17 лет я приехала в город, у меня ещё не было такой культуры, я даже иногда думаю, сколько всего я не увидела за то время, пока я не была связана с этим миром. Только однажды, во время поступления в Петербург, я побывала в МДТ, и там впечатлением для меня стала Елизавета Боярская. Всё, что я помню: она была в чём-то белом, очень красивая и выразительная женщина на сцене.

— Это очень необычное чувство, оно возникло в Москве, когда я пошла на спектакль «Кабала Святош» («Сны господина де Мольера…») в Ленкоме, и в конце во время аплодисментов я испытала катарсис, я почувствовала тогда: «Вот ради чего стоит жить». Я была настолько переполнена благодарностью, которую хотела отдать, и зрители хлопали, от чего в зале возник особый коллективный опыт проживания, я почувствовала эйфорию, и у меня возникло желание быть ближе к этому, но я не понимала, как это должно случиться, просто произошел внутренний отклик.

— Когда заканчивают театральный институт, никто ничего не знает. Каждая актёрская судьба настолько уникальна, что невозможно предугадать дальнейший путь, ты просто стараешься в этот момент почувствовать. Важно расслабиться и не сопротивляться течению жизни, многие артисты-друзья сопротивлялись, показались в один театр — не берут, и снова сопротивление, снова попытка попасть на эту сцену, что требует много энергии. Так, у меня показался друг, и его не взяли, тогда я сказала: «Если это то место, куда ты должен попасть, ты там будешь, просто расслабься и отпусти, потому что нам дальше показываться и заявлять о себе». Каждый показ, как поступление в институт, ты снова читаешь программу и чувствуешь себя на экзамене, получается тебя либо выбирают, либо не выбирают, круг замыкается. И мой друг Эюб Фараджев действительно попал  куда очень  хотел, его заметили в выпускном спектакле и пригласили, хотя в один момент на прослушиваниях что-то пошло не так.

— Конечно, когда я пошла в Вахтанговский театр на прослушивание, я почувствовала, что он не станет моим домом, хотя все щукинцы мечтают попасть в Театр имени Евгения Вахтангова. Меня единственную не пустили по QR коду COVID-19, потому что код был не моим, прививки у меня не было, я сразу поняла, что этот дом меня не пускает, но чтобы не расстраивать своего мастера, пошла за угол в поликлинику и сделала прививку, сразу показалась в театре, но всё равно не сложилось.

— Первое предложение служить я получила  от Александринского театра, а затем от МХТ.
Я безусловно влюблена в Александринский театр, восхищаюсь артистами этого театра, Валерием Владимировичем, и Николаем Рощиным, с которым у нас даже была читка: когда режиссёр выпускал «Отелло», он рассматривал меня на одну из женских ролей. Мне было жаль, что не удалось с ним поработать, ведь я уже привыкла к Москве, а также Константин Юрьевич Хабенский сделал мне предложение, от которого невозможно отказаться, здесь всё уже было решено. Петербург — шаг, к которому нужно было очень подготовиться, а когда пригласили в МХТ, я была убеждена, что нет других вариантов, я здесь остаюсь и буду служить. Это мой дом.

— В театре МХТ был показ — большой подарок и редкая возможность для театральных курсов, перед ним я не спала всю ночь, чувствовала, что это судьбоносный момент, а у нас на курсе ещё было такое правило, что если тебя уже пригласили служить в театр, то ты не показываешься, показываются другие ребята, но я что-то почувствовала внутри и очень попросила у своего мастера показаться. Мне сказали: «Хорошо но только один отрывок на несколько минут». Сыграла  и попала в театр

— Я играла в возрасте Елизавету Английскую Фердинанда Брукнера, которая была практически в пограничном состоянии разума, она очень жестока со своей приближенной фрейлиной и ревнует её к молодому любовнику Эссексу. Там сложная драматичная сцена про внутренний мир, даже по моим ощущениям ближе к личной трагедии, поэтому здесь мне есть что сказать. Ещё этот отрывок ставила известная актриса Наталья Щукина, мой большой друг, которой я благодарна за эту работу, ведь с ней меня в институте увидел режиссёр Сергей Урсуляк и позвал на кастинг фильма «Праведник». Благодаря этой работе я была номинирована на Нику («Ника» — национальная кинематографическая премия, вручаемая Российской академией кинематографических искусств «Ника»), ещё для меня это знаковая роль, потому что, будучи подростком, я увидела по телевизору Елизавету, которую играет Кейт Бланшетт в фильме «Золотой век», и внутри ёкнуло, будто я об что-то этом знаю, как вспышка.

— Так совпало, что во время обучения в институте у меня было комбо ролей по имени Любовь: я играла Любу в фильме «Праведник», Любовь Раневскую из пьесы Антона Чехова «Вишневый сад», а также Любу из произведения Владимира Набокова «Событие», и все эти роли для меня связаны с личной трагедией. Так, «Событие» это потрясающая пьеса и невероятный материал, где ничего нельзя играть своими словами, потому что текст этой пьесы, как музыка, которая складывается из слов. Все три Любы для меня тогда  — единая линия женских непростых судеб, и через это имя было очень интересно проживать роль.

— По каким-то причинам режиссёр выбирает меня, как артистку, на определённую роль: по внешним признакам, по внутренним качествам, чтобы вписать в актерский ансамбль, по своим творческим замыслам, в любом случае, как бы режиссер не ставил задачу, у меня должен возникнуть внутренний отклик на героя, если его нет, необходимо его разбудить, ведь мне нужно наполнять роль очень объёмно, она рождается, будто ребенок.
К примеру, чтобы играть предателя не обязательно совершать подобное в жизни, но важно понять мотив, разложить на составляющие например ярость или гнев, уровень и масштаб переживания. Это тяжело, так как идёт работа с  психикой, в готовом продукте роли внутри нет. В «Жизель Ботаническая» я могу иметь представление, как жили героини, но у меня такого опыта не было, чтобы передать точное ощущение зрителю, нужно прочесть много материала, погрузиться в контекст, а подключиться к нему морально тяжело. Когда мы готовились к спектаклю, я пересматривала блокадную хронику Ленинграда, и теперь, находясь в этом городе, я слышу эхо тех времён в каждом углу, это настолько большая трагедия человечества, ведь люди, которые прошли блокаду , по моему мнению должны быть причислены к лику святых, они мученики, здесь святая земля, совершенно другие вибрации, наверное, поэтому приезжая сюда чувствуя эту энергию замедляюсь.

— Если ты уже работал над ролью, она не может выйти из тебя, потому что ты уже был на этой территории. Как, к примеру, съездить в путешествие: «Я уже был на Сахалине», это уже из истории не отнять, также и роль — часть внутренней биографии. Действительно, приходится искать очень глубоко, как однажды  мы проговорили на репетиции: «А сейчас мы будем их откапывать». Людей, которых мы играем, нужно найти, воскресить и вывести на сцену, особенно, если это исторические герои. Опять же «Жизель Ботаническая» — история о реальных девушках, они настолько правдивы в своих образах, нужно понять о чём их судьба и донести смысл ими прожитого до сегодняшнего человека. В другой постановке я играла Марину Мнишек, там тоже очень тяжелая женская судьба. И как её воскресить? Нужно прям воскресить и погрузиться в контекст.

—Я была в полном потрясении! Так случилось, что меня ввели в спектакль «№ 13D»,
комедия Рэй Куни, на роль Памелы, жены помощника премьер-министра, я ужасно волновалась, думала этого никогда не произойдет, и чем дальше дата спектакля, тем лучше, но Кристина Бабушкина, которая играла героиню, уехала на гастроли. При этом Кристина меня вводила очень бережно, репетировала со мной, была очень добра, но я всё равно жутко боялась и думала: «У меня нет шансов».

—В конце я чувствовала благодарность месту и зрителям, особенно им: «Боже, спасибо, что вы пережили это со мной»

— Я хотела сделать всё, чтобы не подвести ту команду, которая выходит на сцену. Когда вводят артиста, тебе дают запись, и по записи ты всё учишь, понимаешь мизансцены, запоминаешь текст, а потом какие-то эпизоды вы может пройти вместе, но от начала до конца репетиции нету. Я естественно репетировала, была в зале, на сцене, ходила за Кристиной, всё записывала, чтобы когда наступит мой момент выходить на сцену, никого не подвести, как винтик правильно встать в механизм, но мне всё равно было страшно, я не чувствовала себя достойной сцены МХТ, как артистка: «Большая сцена! Основная сцена МХТ!». И вдруг я, несмотря на то, что я взрослая женщина, подсознательно почувствовала себя студенткой, ведь ещё никогда на такое количество зрителей не выходила.

— Более близкие отношения складываются со спектаклями, где роль рождается, когда я репетирую от начала и до конца, как с «Маскарадом», а здесь я прихожу и вижу рисунок уже готовой роли другой актрисы, это гораздо сложнее, всё равно, что надеть чужую одежду, может быть интересно, но как будто не совсем ты.

— Это первая моя роль, которая выпускалась режиссёром Петром Шерешевским, и я очень люблю эту постановку, потому что с Петром Юрьевичем очень интересно репетировать, он так внимателен к природе артиста, что безусловно подкупает. Я бы хотела с ним поработать снова, и ещё здесь играет Игорь Эмилиевич Верник, я наблюдала за ним в процессе репетиций, как он работает, было очень интересно, хотелось научиться.

— Сразу надо приходить и влюбляться в режиссёра, это должна быть взаимная любовь и в кино, и в театре. Невзаимная любовь очень влияет на результат, нужно влюбиться в творца, а также, чтобы он тоже влюбился в тебя, как в творца, тогда, как во взаимной любви, будут рождаться прекрасные дети. Все мои работы, кастинги — я всегда влюбляюсь, иначе зачем этим заниматься, если не по любви? Всегда стараюсь полностью открываться режиссеру, ведь без доверия ничего не получится сыграть, потому что в принципе, когда начинаешь работу, появляются свои сложности внутренние с ролью, а здесь, если еще репетиции обременяются недоверием, то это очень тяжело, нужно открываться и идти вместе. 

— Есть одно секретное место, я сейчас пока подумаю называть ли его, но вообще это всегда Фонтанка. Я, когда закончила институт, жила на Гороховой, потом переехала в Большой Казачий переулок и буквально вчера  бросила кольцо в Фонтанку — такая дань, иногда подкармливаю её чем-то драгоценным. Хотя, кстати, на Петроградке у меня тоже улетело золотое кольцо в реку, это была очередная фотосъемка, мы снимали на набережной, я его крутила на пальце, и вдруг оно выскользнуло и упало в реку. А секретное место… Я надеюсь, что люди, которые туда пойдут, порадуются. Это закрытая парадная на Гороховой — петербургская ротонда.

— Я, когда ходила туда еще, живя в Петербурге, об этом не знала, там загадала, не знаю почему, стать актрисой, и как видите… 
Раньше в ротонде все стены были исписаны, потом началась реставрация, сейчас внутри можно увидеть фотографии с историей, как она выглядела раньше, а также посетителей, и там есть фото Константина Юрьевича Хабенского, поэтому, наверное, и встретились! О ротонде много легенд, на этой улице жил Распутин, был игорный и публичный дома, а также большие масонские подвалы, в которых в разное время можно было спрятаться преступникам, в советские годы их как будто залили бетоном, удивительное место.

— Да, не очень христианское. Но православное тоже есть и самое любимое. Я обожаю Александро-Невскую лавру, мне нравится ходить по погосту, там есть Некрополь мастеров искусств, Никольское кладбище, где находятся чудотворные могилы, как-то раз служители церкви рассказывали, что у могилы ночевал мужчина, которому должны были ампутировать ногу, и он чудодейственно исцелился…

— Я ещё не была на гастролях в Петербурге, но чувствую, что отличается. Я приехала с собакой и по петербургским собачникам поняла, что люди здесь более расслабленные, они не боятся контакта животного с животным, ощущение, что зрители на спектакле окажутся в расслабленном состоянии, им будет доступен совершенно другой уровень понимания и восприятия постановки. Мы будем в интересном и приятном контакте, я предчувствую, что меня больше услышат.
В Москве вечная гонка с целями и достижениями, я это замечаю за собой, а когда приехала в Петербург, то здесь у меня встречи и общение. Совсем другое ощущение жизни.

— О, да! Даже может быть слишком… Но я радуюсь этому, мне не хватает Петербурга, каждый раз приезжаю и падаю в это ощущение и говорю: «Я буду бывать здесь чаще и чаще».