Современное искусство

Почему петербургские художники массово уходят в текстиль, керамику и ручные медиа

Редактор: София Жукова, Арт-журналист
Время для чтения:8 минут
Когда в 2010-е говорили о будущем искусства, все думали о метавселенных, цифровых аватарах и NFT. Однако за последние годы на авансцену искусства вышли те, кто вяжет, вышивает и месит глину руками. Возвращение к ремеслу — это ностальгия или тихая революция на арт-сцене?

Переоценка материальности

Цифровизация искусства – долгий тренд, который длился вот уже три десятилетия. Свой вклад в популярность digital внесла пандемия: даже консервативные государственные музеи не остались в стороне. Цифровое искусство стало оформляться институционально. Появились специализированные галереи: masters digital gallery, фиджитал-галерея «Охра», «Цифергауз». Кульминацией этого тренда на цифровизацию искусства стал блокчейн и nft в 2020 году, технология должна была решить проблему авторства и прав на digital-искусство. Однако в игру ворвался искусственный интеллект и вопрос ценности искусства в цифровом пространстве снова обострился.
Цифровизация общества, потребление онлайн и перепроизводство контента вызвали контртенденцию: в обществе происходит переоценка материального труда, у художников возникает потребность вернуться к физическому, тактильному искусству. Текстиль, керамика, стекло дают ощущение рукотворности и трудоемкости, возвращая искусству человеческое лицо. В отличие от цифровых арт-практик, ручные медиа внушают ощущение ясности: люди понимают, как созерцать и интегрировать это искусство в жизнь. 
Возвращение к ручному труду становится ответом и на более глубинные, личные и психологические запросы общества.
Хьюго Гернсбек. Редактор журнала научной фантастики «Amazing Stories»

Фото: Alfred Eisenstaedt/The LIFE Picture Collection/Getty Images

Саша Браулов. Из серии «Документальная вышивка». 2024. Ткань, ручная вышивка.

Фото: DIDI gallery

Ремесло как новый антидепрессант

С повышением всеобщей тревожности за последние годы выросла и психологическая осознанность, люди стали искать новые методы устранения стресса. Волна мастер-классов по керамике, коллажу, вязанию – всё это стало заменой некогда популярных кулинарных курсов и раскрасок-мандал. 
Ручные медиа стали не просто частью быта, но и эмоциональной поддержкой. Вместе с тем порог входа в ремесленные искусства явно снизился: в моде эстетика несовершенства и намеренная рукотворность, не требующая высокого уровня мастерства. Кофейни, рестораны специально закупают посуду с «эффектом рук», а масс-маркеты создают целые коллекции для дома со следами от пальцев, неровностями и дефектами обжига. Однако как долго будет сохраняться этот тренд – вопрос открытый. 
«Обернемся и посмотрим, что было популярно раньше. В 2008 году на фоне экономического кризиса вдруг стали популярны кулинарные курсы, шоу, книги рецептов. Это своеобразные базовые психологические компенсаторы, которые стали необходимы людям в период нестабильности. Сейчас похожая ситуация. Многие приходят на мастер-классы, покупают керамику ручного производства, чтобы эмоционально спасаться, как бы заземляясь. Неуверенность в завтрашнем дне, невозможность прогнозирования заставляют человека обращаться к миру тактильно позитивных предметов, находя в них уют и безопасность. На фоне тиражного, минималистичного "айфон-дизайна" ощутился голод по рукотворному, индивидуально созданному. Но рано или поздно рынок опять перенасытится, потребителям надоест этот эффект рукотворности и наив в дизайне. Тогда мы увидим нечто новое», – Ксения Бандорина – доцент, кандидат искусствоведения, член Санкт-Петербургского Союза дизайнеров, член Союза Художников, куратор проекта коллекционного дизайна «Мне нравится». 

Кадр из фильма «Приведение». Реж. Джерри Цукер. 1990 

Постимперия и мода на локальность

Если на уровне повседневности ремесло стало способом справиться с тревогой, то в более широком культурном контексте оно обрело новое значение как форма высказывания — художественного, политического, социального, этнического.
За последние годы маятник «центр — периферия» снова качнулся в сторону периферии. Что это – рефлексия советского опыта с позиций постколониального дискурса, ответ на региональную политику сегодня или новый виток массовой ностальгии? Так или иначе, художники всё чаще «возвращаются к корням». Мода и современное искусство сменили фокус на локальные культуры.
Активно развиваются проекты, связанные с Кавказом, Сибирью, Поволжьем, где художники исследуют темы идентичности, постколониальной травмы и вытеснения местных культур. 
Художники, представляющие этнические меньшинства, всё активнее включаются в арт-сцену, предлагая альтернативный взгляд на национальный вопрос и деконструируя столичные стереотипы. В этом контексте ручные техники, которые раньше казались «низшими» формами искусства, связанными с домашним, женским трудом или провинциализмом, теперь средство протеста, репрезентации и поиска идентичности.
Так, галерея «Палаты» увидела источник новых художественных форм в регионах и организовала экспедиции в Дагестан, Нальчик, Иркутск, Казань, Суздаль, Кубань и др. – всё для того, чтобы находить аутентичных авторов и создавать уникальный дизайн, отражающий культурный код разных регионов страны. 
«Миссия Палат заключается в поиске и применении локального российского ДНК в предметах, актуальных для мирового дизайна. Мы не изолируем русское в обособленную категорию, а внедряем его как уникальную особенность того, что востребовано в глобальном смысле», – утверждает основательница галереи Юлия Лобойко.
Такое внимание к локальному и аутентичному меняет и петербургскую арт-сцену: ручная работа становится не маргинальной, а востребованной. Она входит в моду, тиражируется, попадает в поле зрения галерей и других культурных институций.
Наталья Макарова. Белоснежные узоры. Керамическая скульптура. Галерея «ПАЛАТЫ»

Фото: Галерея «ПАЛАТЫ»

Кира Костина. Чаша Ткань. 2024. Фарфор. Галерея «ПАЛАТЫ» Фото: Галерея «ПАЛАТЫ» лерея «ПАЛАТЫ»
Кира Костина. Чаша Ткань. 2024. Фарфор. Галерея «ПАЛАТЫ» 

Фото: Галерея «ПАЛАТЫ»

Персональная выставка работ Натальи Макаровой. Галерея «ПАЛАТЫ» Фото: Галерея «ПАЛАТЫ»
Персональная выставка работ Натальи Макаровой. Галерея «ПАЛАТЫ»

Фото: Галерея «ПАЛАТЫ»

Доступное искусство

«Демократизация» арт-рынка позволяет молодым петербургским художникам показывать и продавать рукотворное искусство в широком ценовом диапазоне. 
Темой PAF этого года в Севкабеле станет arts&crafts: на ярмарке будут представлены предметы инклюзивных мастерских «Простые вещи», дебютная коллекция посуды из стекла и хрусталя от Никольских Хрустальных Мастерских и работы участников резиденций «Хрусталик», галерея авторской керамики «573», а также Академия А. Л. Штиглица. Галереи, ярмарки, дизайн-студии, арт-резиденции благоволят художникам-ремесленникам и выстраивают необходимую инфраструктуру для их реализации, видя в этом большой культурный и коммерческий потенциал. 
Московская ярмарка искусства Cosmoscow еще в 2019 году запустила тренд на доступное искусство. В Санкт-Петербурге тренд был подхвачен ярмарками Port Art Fair и Third Place Art Fair. 
Параллельно с этим растет популярность коллекционного дизайна.
Галереи коллекционного и предметного дизайна были широко представлены, например, на ярмарке «1703» в 2024 году: 3L Gallery, «ПАЛАТЫ», интерьерный концепт-стор Space Four.
Выставка «Вадим Михайлов. Омут». MYTH Gallery Фото: MYTH Gallery
Выставка «Вадим Михайлов. Омут». MYTH Gallery

Фото: MYTH Gallery

Работы Ильи Федотова-Фёдорова на выставке в Нью-Йорке Фото: Anna Nova Gallery
Работы Ильи Федотова-Фёдорова на выставке в Нью-Йорке

Фото: Anna Nova Gallery

Настя Криворотова. Адаптация 5 . 2023. Стекло из кинескопа, моллирование. Фото: 1703
Настя Криворотова. Адаптация 5 . 2023. Стекло из кинескопа, моллирование.

Фото: 1703

Ручной труд стал частью художественного мейнстрима и способом создания сложных нарративов. Петербургская арт-сцена переживает «ремесленное возрождение»: глина, текстиль, стекло и дерево становятся полноценными языками искусства, на которых художники говорят о тревоге, идентичности и будущем.
Возможно, это не просто мимолетный тренд, а новая норма — где ручной труд и несовершенство формы вновь приобретают ценность.